К 80-летию В.Е. Хализева.  

Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2010. № 3. С. 172-173

Самое главное, что мне хотелось бы сказать о В.Е. Хализеве: он свободный человек. Это качество личности Валентина Евгеньевича  кого-то раздражает, зато других - притягивает. На моей памяти Валентин Евгеньевич не только никогда не гнался за какими-то сиюминутными "модными" научными веяниями, но как только они наступали (например, стремительное бахтинопочитание вместо прежнего бахтиноборчества), то В.Е. счел нужным публично дистанцироваться от неумеренного поклонения Бахтину. Я этим вовсе не утверждаю, что В.Е., мол, всегда "шел против течения". Нет. Однако даже недоброжелатели Валентина Евгеньевича вряд ли могут сказать, что хоть когда-нибудь он был с гонителями того или иного "неугодного" человека (в советскую эпоху одних, в постсоветскую - других). Всегда  Валентин Евгеньевич был с гонимыми. И, как мог, за них заступался. Другое дело, что затем, некоторые из этих "гонимых" как-то благополучнейшим образом об этом забывали и, преуспев административно, сами становились гонителями.

Именно в силу собственной внутренней свободы Валентин Евгеньевич никогда не имел потребности неумеренно выпячивать свое научное "я", стараясь, так сказать, остаться в тени. Однако другим исследователям, будь он с ними и не согласен, он всегда охотно "предоставлял слово". Согласитесь, это всегда редкое качество, а в наши дни - особенно редкое. В итоге, его учебник "Теория литературы" признан в  России лучшим. Недаром он выдержал за короткое время несколько изданий.

            Я горжусь тем, что мою кандидатскую диссертацию на кафедре теории литературы в свое время читал и рекомендовал к защите именно Валентин Евгеньевич. Он же благожелательно откликнулся  затем и на докторскую диссертацию, а потом его отзыв по многом "спас" одну из моих учениц-докторанток. Он,  не разделяя, как я могу судить, некоторых ее научных положений, но будучи возмущен открытой травлей человека, представившего смелую и интересную научную концепцию.

В период проведения цикла конференций "Постсимволизм как явление культуры"  Валентин Евгеньевич  поразил многих зарубежных ученых - от американского Гарварда до японской Ниигаты, не говоря уже о европейских научных центрах, тем, что, пожалуй, был наиболее "открыт" и по-настоящему заинтересован в прямой дискуссии (а не как, к сожалению, у нас водится с советских времен, когда "самое главное" обсуждается где-то "на кухне", "под столом", "в коридоре"). Мне говорили многие наши иностранные коллеги, знаменитые русисты, что именно такой открытости (антипода "келейности") им и не хватало на наших конференциях и наших дискуссиях. Так что Валентин Евгеньевич оказался абсолютно лучшим дискутантом!

            Как известно, В.Е. очень принципиальный и суровый критик. Хочу поблагодарить его за то, что на протяжении четверти века тесное научное и человеческое общение с ним очень помогло мне как в чисто профессиональном, так и в личностном отношении. Отчетливо осознаю, что точно так же сказать могут многие и многие коллеги-филологи!

И.А. Есаулов